Мысли относительно доказывания геноцида и приглашение к дискуссии

Война, которая длится уже восемь месяцев, с каждым новым днем заставляет ставить вопрос о существующем геноциде украинского народа. Течение событий, принимаемые россией решения, действия, к которым прибегают оккупационные войска, ракетные удары по гражданским и объектам критической инфраструктуры без преследования какой-либо военной цели, тотальные и дерзкие нарушения норм международного гуманитарного права и обычаев ведения боевых действий, — все это в совокупности формирует картину нехаотических отчаянных действий, целью которых является геноцид. Масла в огонь добавляет риторика российской пропаганды, формирующая прямые тезисы с призывами к уничтожению украинцев.

Кажется, провозглашенная российскими властями цель вторжения на территорию Украины (защита непризнанных никем республик) давно опровергнута не только временем, а в основном ходом и развитием событий. Боевые действия, разрушения и убийства гражданских в Киевской, Черниговской, Сумской, Харьковской, Запорожской, Херсонской, Николаевской и других областях Украины никак не связаны с “защитой”. Их даже с усилием нельзя “подтянуть” к территории Донецкой и Луганской областей.

Многочисленные убийства, пытки, похищения и депортацию украинцев нельзя объяснить желанием получить преимущество на поле боя. То же можно сказать о ракетных ударах по городам, которые не вовлечены в военное противостояние. Эти акции сугубо террористические, поскольку не имеют никакой другой цели, как запугивание и давление на гражданское население Украины.

Все вышесказанное формирует картину возможно не всегда стратегически спланированного и скорее внезапно возникшего, но вполне сознательного и желаемого умысла со стороны руководства россии. Причем именно системность действий, их повторяемость, жесткость и дерзость свидетельствуют об их единственно возможной цели. А именно — геноцид.

Безусловным остается факт того, что война, перемещение большого количества военных, использование оружия, вовлечение в такие действия других стран (в частности, Беларуси), конфронтация и противостояние почти со всем миром — это сознательные неслучайные действия, имеющие все признаки понимания ситуации, ее последствий и причинных связей. Итак, имеем все признаки умысла, в существовании которого нет никакого сомнения.

Считаем, что сам факт системности, повторяемости и совершения все новых и новых действий, связанных с повышением количества жертв и градуса напряженности, является тревожным и очень важным признаком.

Международный уголовный суд (далее МУС), юрисдикция которого распространяется на наиболее серьезные преступления, вызывающие тревогу всего международного сообщества, в том числе рассматривает преступление геноцида.

Римский устав, как основной документ, определяющий не только юрисдикцию, но и формулирующий отдельные признаки составов преступлений, преследуемых МУС, позволяет сделать вывод об отсутствии четких критериев в этих составах преступлений. Юридическая техника определения таких преступлений как геноцид не отличается четкостью, и поэтому формулировки Римского устава не могут быть признаны безупречными и дающими представление о признаках таких деяний.

Следует признать, что отличительным признаком именно геноцида является направленность умысла виновных лиц на уничтожение определенной национальной, этнической, расовой или религиозной группы как таковой. Остальные признаки во многом совпадают с другими составами преступлений. Отправной точкой в ​​деле юридической квалификации деяний, совершаемых государством-оккупантом на территории Украины, является определение круга лиц, на которых распространяется правовая защита норм международного гуманитарного права и Римского устава. Мы считаем, что, учитывая этнические и культурные особенности Украины, наиболее верным будет говорить о том, что реальными и потенциальными жертвами геноцида во время продолжающейся войны являются люди, которые идентифицируют себя как часть народа/нации (мы используем эти два слова как синонимичные для целей настоящей статьи) независимого государства Украина.

В условиях войны россии против Украины вопрос о том, на кого направлен умысел лиц, прибегающих к массовым убийствам, пыткам, похищению и изнасилованию людей (как комбатантов, так и некомбатантов) кажется с одной стороны риторическим, но с другой требует доказательств.

Опираясь на правило доказывания виновности вне всякого сомнения, основные усилия доказательства наличия геноцида следует сосредоточить на доказывании того, что любое другое объяснение причин, мотивов и умысла на совершение соответствующего деяния исключено, и что лицо совершило инкриминируемое преступление именно с такой целью. Учитывая это, считаем, что одним из важнейших признаков наличия умысла совершения такого преступления является системность и планомерность преступной деятельности государства-оккупанта на территории Украины.

В этом смысле становятся особенно важны не отдельные деяния, а именно наличие системности и методичности в действиях государства-оккупанта. Следует принимать во внимание всю цепь деятельности, начиная с пропаганды внутри россии, территории вторжения, действий оккупационных войск, методы ведения войны, использование запрещенного вооружения, создание фильтрационных лагерей (цель которых как раз и состоит в сегрегации людей по национальной идентификации — проукраински настроенные не проходят “фильтрацию”), вывоз детей с территории Украины, недобровольный “перевод” в гражданство россии, проведение “референдумов” на оккупированных территориях. Все указанные действия должны оцениваться в своей совокупности, поскольку свидетельствуют о наличии целенаправленной деятельности по уничтожению на оккупированных территориях и территориях, где ведутся боевые действия, всего населения, которое идентифицирует себя как часть украинского народа.

В то же время опираться исключительно на национальные конструкции формулировки наличия прямого умысла (лицо осознавало противоправное содержание своих действий и их последствия и желало их наступления) будет недостаточным. Национальная модель не позволяет применить стандарт доказывания “вне всякого сомнения”, поскольку она (модель) останавливается еще до того, как возникает признак уничтожения именно защищенной группы людей. Пользуясь положениями уголовного законодательства Украины, очень трудно доказать наличие умысла совершения геноцида в отдельных эпизодах. Поэтому мы считаем, что совершаемые преступления необходимо рассматривать и доказывать как множество эпизодов, системно соединенных умыслом совершения геноцида.

Важным моментом кажется акцентировать внимание на том, о какой группе людей нужно вести речь. Римский устав указывает, что геноцид может быть совершен в отношении национальной, этнической, расовой или религиозной группы людей. Население Украины сегодня довольно пестрое, и здесь живут люди с разными религиозными убеждениями, которые говорят на разных языках и относятся к разным этносам. Это обстоятельство следует учитывать. Большинство людей из числа населения Украины — значительная их часть идентифицирует себя с украинской нацией как политико-территориальным единством. Это те люди, которые считают себя украинцами — гражданами независимого государства — Украина. Именно они составляют население Украины и образуют ее нацию. И хотя такие люди далеко не всегда по разным причинам активно проявляют свою проукраинскую позицию, все же они формируют национальную целостность Украины. Потому мы считаем, что геноцид против украинцев связан с желанием уничтожить значительную часть национальной группы таких людей. И именно в отношении такой группы необходимо обосновывать наличие состава преступления геноцида.